Юрий Иванов-Милюхин - Абреки Шамиля [СИ]
Наконец все четыре группы защитников собрались в один тугой кулак, но он был настолько мал, что абрекам не составило труда окружить его со всех сторон, методично выбивая из рядов то одного, то другого воина. Покрасневший от крови снег вокруг усеяли убитые солдаты в пехотном обмундировании, среди которых редко попадались трупы горцев в черкесках и в бешметах. И когда пик боя достиг своей критической точки, один из казаков с урядницкими погонами крикнул что–то юнцу с едва пробившимися усами и в сбитой на затылок папахе. Черные глаза у малолетки горели огнем, рукава черкески были закатана до локтей, он вздымал шашку над головой и молниеносным росчерком опускал ее вскользь не на стоявшего перед ним абрека, а на его соседа. Вокруг него уже валялось несколько трупов, а целая куча разбойников, мечтавшая его зарубить, все не уменьшалась. Это был Чигирь, сын подъесаула Савелия и родной племянник сотника Даргана, по примеру своего двоюродного брата Панкрата не поехавший на учебу в Москву, а решивший пойти по стопам знаменитого дяди.
— Чигирька, выскакивай за кольцо! — отбивая сабельные удары наседавших на него горцев, снова крикнул урядник. — Садись на коня и скачи к Даргану за подмогой. Мы тебя прикроем.
— Я останусь с вами, дядюка Тимофей, — не оборачиваясь, откликнулся малолетка.
— Выбирайся из боя, стервец, — крепко выругался станичник. — Мы долго не продержимся, их тут как воронья слетелось.
— А ты, крестный? — отступая за мгновенно сомкнувшееся за ним кольцо из русских солдат, крикнул молодой удалец.
Но урядник пропустил не нужный вопрос мимо ушей, он сдвинул брови и гаркнул во всю грудь:
— Готовься, сказано, на прорыв, — казак перебросил шашку в левую руку, а правой выдернул из–за пояса пистолет. — Передашь сотнику, что силы неравные, пусть во весь дух спешит на подмогу.
— Понял, дядюка Тимофей.
— Отцу и сыну!
Урядник выстрелил в толпу абреков перед собой, не дожидаясь результата, сунул пистолет обратно за пояс, выхватил вместо него кинжал и бросился вперед. С боков его немедленно прикрыли два терца и несколько пехотинцев, вся группа в считанные секунды проломила в рядах нападавших проход, в который устремился малолетка. Когда тот оказался с внешней стороны кольца, за ним кинулись разбойники, но казаки с солдатами связали их яростной атакой. Остальные пехотинцы без слов поняли маневр станичников, вокруг ядра снова стал образовываться круг, ощетинившийся штыками. И как только он сомкнулся, страсти вокруг него стали разгораться с новой силой.
А тем временем Чигирька со всех ног помчался к лесной балке, в которой разведчики укрыли своих лошадей. Уже перед самым потаенным местом он вдруг как споткнулся, услышав конский всхрап. Фырканье донеслось не из самой балки, а намного ближе, мало того, вслед за ним почудился хруст сухого валежника, негромкий гортанный говор. Чигирька лисой нырнул в заросли кустов и притаился в них, вглядываясь вперед. Сквозь ветви показались две расплывчатые фигуры верховых в горских одеждах, они неторопливым шагом направлялись к месту боя. На коротких поводках горцы вели за собой казачьих лошадей при полной оснастке. Малолетка прикусил губу от злости, поняв, что абреки набрели на балку и забрали коней. Между тем всадники приближались, несмотря на шум битвы невдалеке, они чувствовали себя уверенно. Чигирька стрельнул глазами вокруг, надо было что–то предпринимать, иначе дядюка Тимофей со станичниками и солдатами помощи могли не дождаться. Как назло, пистолет он разрядил во время боя, заряжать его сейчас было равносильно самоубийству. Обладавшие звериным чутьем, горцы моментально направили бы на него висящие у них за спиной ружья. Ответный их выпад тоже не заставил бы себя ждать. А всадники подъехали почти вплотную, уже можно было различить, что один из них представлял из себя немирного чеченца с крашенными хной бородой и усами, а второй зарос черным волосом и походил на жителя мирных аулов на правой стороне Терека. Скорее всего он являлся одним из наводчиков для многочисленных банд абреков.
Чигирька положил правую руку на рукоять кинжала, медленно потащил лезвие из ножен, одновременно напрягая ноги для прыжка. В этот момент лошади, почуявшие постороннего человека, зафыркали и приостановили движение, до них было не меньше пяти сажен. Сделать что–либо с такого расстояния не представлялось возможным. Всадники перекинули винтовки на грудь и замерли в седлах, они уставились немигающими взглядами как раз в то место, где в кустах прятался казак. Теперь требовалось или идти на пролом, что вряд ли спасло бы жизнь, или пускаться в бега, что тоже было бы бесполезным. Не давая чувствам разгуляться, Чигирька приставил левую руку к губам и тявкнул молодым бирюком. И сразу пришло облегчение. Абреки переглянулись, забросили ружья обратно за спины.
— Еще щенок. Или нора, или от стаи отбился, — трогая коня с места, на татарском языке произнес крашенный чеченец. — Они сейчас как раз в рост пошли.
— Лисы тоже начали выводить молодых лисят на охоту, — согласился с ним наводчик. Продолжил прерванный разговор. — Ахмад, я передал тебе сведения о передвижениях русских войск, надеюсь, уважаемый Ахвердилаб, помощник глубокоуважаемого Шамиля, останется доволен.
— Имам Шамиль лично просил передать тебе свою благодарность и русские деньги, которые я уже вручил, — абрек чуть наклонил голову вперед. — Покончим с отарой русских солдат, надумавших устроить нам засаду, и возьмемся за всех, перешедших на священный правый берег Терека. Отряды джигитов только ждут моей команды, они сосредоточились на противоположной окраине леса.
— Получить благодарность от самого Шамиля, имама всех правоверных горцев, для любого из нас большая честь. Тем более, она подкреплена немалыми деньгами, — с почтением в голосе сказал наводчик. — Скажи народному герою нашего движения, что я буду служить делу освобождения Кавказа от неверных гяуров с еще большим усердием.
Всадники приблизились к зарослям, в которых скрывался Чигирька, они ехали друг за другом и даже не смотрели в его сторону. Зато сам малолетка почувствовал небывалый прилив сил. Теперь он знал, что обязан напасть на абреков и постараться их уничтожить, потому что они оказались не простыми горцами, а людьми, от которых зависел мир на Кавказе. В том числе и в казачьих станицах. И как только лошади прошли мимо его засады, он распрямился, с силой метнул кинжал в спину наводчику, едущему последним. Тот коротко охнул, коромыслом изогнулся назад. Не теряя времени, казак в два прыжка настиг коня, на ходу выдергивая шашку из ножен. Он птицей влетел на лошадиный круп, спихивая мертвое тело на землю и перехватывая поводья. Затем поднял скакуна на дыбы, бросая того в мощный прыжок. В это время едущий впереди немирный чеченец оглянулся, жесткие глаза его округлились, он тут–же потянулся к поясу за пистолетом. И даже успел выхватить оружие и взвести курок, еще бы какой–то миг, и малолетка сам сложился бы в седле пополам. Но именно этого мига абреку не хватило, казак с молниеносного замаха полоснул клинком по мощной шее горца. Лицо чеченца изумленно покривилось, верхние веки у него дрогнули и упали вниз. Голова в черной папахе завалилась на грудь, увлекая за собой крепко сбитую фигуру.
![Юрий Иванов-Милюхин - Драгоценности Парижа [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
